— Возможно, — парировал я, — но ловят, как говориться, только дураков. Тех, кто, нарушая устои общества, выпячивают это и ведут себя самым глупым образом, даже как бы кичась этим, показывая, что они настолько свободны, что свободны от всего. Те же кого не ловят, делают это самым изощренным образом, «выворачивая» законы, нормы и принципы так, как им это выгодно, погружая при этом общество в хаос. Таким образом, разумный член общества должен постоянно нести бремя чувствовать одно, думать другое, говорить третье, а делать все совершенно иначе. Как-то очень неприятная жизнь получается. Тут уж как не вспомнить диктатуру, а уж если эта диктатура с более-менее «человеческим лицом», то это вообще почти рай… Не нужно таких хитросплетений, а всю свою ментальность при четкой дисциплине бытия можно направить на решение поставленных задач. Если соблюдать железную дисциплину и исключительно плодотворно исполнять поставленные задачи, выбросив из головы весь бред о свободе, то можно легко достичь больших, а иногда и огромных высот.
Но, всегда есть свобода выбора… Правда мифическая. Но, даже если принять эту мифическую свободу выбора, то мы увидим, что уровень этой самой свободы при перемещении некого «рычажка» от диктатуры до либерально-демократического толерантного общества никаким образом не меняется и является постоянной величиной. Меняется лишь выражение этой свободы. Но уровень в конечном итоге остается прежним. Вот для чего мы и делали все эти выкладки. Для того, чтобы понять, что общий уровень свободы в любом обществе и при любом строе остается неизменным! Выражение же свободы или несвободы меняется, становясь из явных выражений скрытыми факторами. Ранее было все явно обозначено и расписано. Регламентировано! Теперь все неявно, скрыто и замаскировано. Ранее был крепостной, а теперь преданный работник корпорации… Да, ранее крепостной имел минимум прав, но он не был обязан каждое мгновение доказывать свою преданность и нужность корпорации и не боялся за свое увольнение… Другими словами, несвобода становиться все более и более изощренной. Но меньше ее не становится. А свободы в конечном счете не становится больше.
А я не буду работать на корпорацию. Я буду работать на себя… Давай, только если ранее ты не думал о завтрашнем дне, и «вилял хвостом перед начальством», а иногда и просто «лизал его зад», то теперь ты будешь «расстилаться» перед клиентами или покупателями, если, конечно, тебе удастся их найти… И там был один мазурик, а теперь их, в лице проверяющих и контролирующих органов, будет много. Женщины стали намного свободными, но если ранее их, боясь отказа, сватали, и за ярких представительниц женского пола мужчины дрались на дуэли, посвящали им стихи, то теперь им самим приходится драться за тех, кто могут считаться мужчинами, зачастую не бывая ими по сути. Женщина стала свободной, но сама, став охотницей и главной участницей в этой вечной «гонке за мужика» оказалась в другом выражении несвободы. Да, можно «плюнуть на мужиков» и сменить ориентацию. Свободна! Не тут-то было… Тут ее подстерегает новое выражение несвободы. Да еще какое! Все изменилось, но общий уровень свободы и несвободы остался… И так во всем и везде. Вот только раньше за твою несвободу отвечали другие, то теперь ты сам будет отвечать на свою несвободу, за свою темницу и сторожить сам себя!
— Но можно ли стать свободным, в этом неизменном уровне несвободы? – спросил политик.
Олег Шапошников. Книга Локи. Священный Огонь